На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.
Ты должен оставить свое желание цепляться за все. То же самое происходило со мной. Я цеплялась за такие вещи, как пища, которую я любила, горы, среди которых я жила, люди, с которыми мне нравилось разговаривать. Но больше всего я цеплялась за желание нравиться.
Сейчас самое время уйти от всего этого.
Когда-то я спросил у него, почему так важно было потерять чувство собственной важности. Дон Хуан сказал, что это очень просто – 90% нашей энергии уходит на защиту наших персон. Его идея состоит в том, что нет смысла для таких усилий. Защита персоны стоит слишком много и ни к чему не приводит.
Дон Хуан описал чувство собственной важности как силу, порождаемую человеческим образом самого себя. Он повторял, что это именно та сила, которая удерживает точку сборки в ее нынешнем положении. По этой причине главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности. Все, что делают маги, направлено на достижение этой цели.
Он объяснил, что маги разоблачили чувство собственной важности и установили, что оно есть жалость к себе, маскирующаяся под нечто иное.
Жалость к себе – это реальный враг и источник человеческого страдания. Без некоторого количества жалости к себе человек был бы не в состоянии быть таким важным для себя, каков он есть. Но когда включается чувство собственной важности, оно начинает набирать свою собственную силу, и именно эта, на первый взгляд независимая, природа чувства собственной важности придает ему мнимую ценность.
…на поддержание нашей значительности (значимости) уходит подавляющая часть нашей энергии. С особой очевидностью это проявляется в нашей постоянной обеспокоенности тем, как нас воспримут, как нам себя подать, какое впечатление мы производим. Нас всегда чрезвычайно сильно волнует, понравимся ли мы окружающим, признают ли нас и будут ли нами восхищаться. Если бы нам удалось хотя бы частично избавиться от этой значительности, с нами произошли бы два необычайных события. Первое – высвободилась бы энергия, затрачиваемая на наши попытки поддержания собственного величия. Второе – мы обрели бы энергию, достаточную для вхождения во второе внимание, что позволило бы нам хотя бы мельком взглянуть на истинное величие вселенной.
Затем он заговорил о древнем человеке. Он сказал, что древний человек самым непосредственным и наилучшим образом знал, что делать и как делать что-либо. Но, выполняя все действия так хорошо, он начал развивать эгоизм, из-за чего у него возникла уверенность в том, что он может предвидеть и заранее намечать действия, которые он привык выполнять. Вот так появилось представление об индивидуальном “я”, которое начало диктовать человеку характер и диапазон его действий. По мере того, как ощущение индивидуального “я” усиливалось, человек постепенно утрачивал естественную связь с безмолвным знанием. Современный человек, пожиная плоды этого процесса, в конечном счете обнаруживает, что безвозвратно утратил связь с источником всего сущего и что ему под силу лишь насильственные и циничные действия, порожденные отчаянием и ведущие к саморазрушению. Дон Хуан утверждал, что причиной человеческого цинизма и отчаяния является та небольшая частица безмолвного знания, которая у него еще осталась, и, во-первых, дает человеку возможность интуитивно почувствовать свою связь с источником всего сущего, во-вторых, понимание того, что без этой связи у него нет надежды на покой, удовлетворение, завершенность.
…битва для воина не означает совершение поступков, которыми движет индивидуальная или коллективная глупость, или бессмысленное насилие. Битва для воина — это тотальная борьба против индивидуального “я”, которое лишает человека его силы.
Он сообщил об открытии магами того, что любой сдвиг точки сборки означает отход от чрезмерной озабоченности своей индивидуальностью, которая является отличительным признаком современного человека. Еще он сказал, что, как полагают маги, именно позиция точки является причиной убийственной эгоистичности современного человека, совершенно поглощенного своим образом себя.
Потеряв надежду когда-нибудь вернуться к источнику всего, человек искал утешение в своей личности. Занимаясь этим, он преуспел в закреплении своей точки сборки в строго определенном положении, увековечив тем самым свой образ себя. Итак, с уверенностью можно сказать, что любое перемещение точки сборки из ее привычного положения в той или иной степени приводит человека к избавлению от саморефлексии и сопутствующего ей чувства собственной важности.
Дон Хуан описал чувство собственной важности как силу, порождаемую человеческим образом самого себя. Он повторял, что это именно та сила, которая удерживает точку сборки в ее нынешнем положении. По этой причине главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности. Все, что делают маги, направлено на достижение этой цели.
Он объяснил, что маги разоблачили чувство собственной важности и установили, что оно есть жалость к себе, маскирующаяся под нечто иное.
— Это звучит неправдоподобно, но это на самом деле так, – сказал он. — Жалость к себе — это реальный враг и источник человеческого страдания. Без некоторого количества жалости к себе человек был бы не в состоянии быть таким важным для себя, каков он есть. Но когда включается чувство собственной важности, оно начинает набирать свою собственную силу, и именно эта, на первый взгляд независимая, природа чувства собственной важности придает ему мнимую ценность.
Продолжая свои объяснения, дон Хуан сказал, что маги абсолютно уверены в том, что, сдвигая точку сборки с ее обычного положения, мы достигаем состояния, которое можно назвать только безжалостностью. Благодаря своим практическим действиям маги знают, что как только их точка сборки сдвигается, — разрушается их чувство собственной важности. Лишившись привычного положения точки сборки, их образ себя больше не поддерживается. А без сильного сосредоточения на образе самих себя они теряют чувство жалости к себе, а с ним и чувство собственной важности. Таким образом, маги правы, говоря, что чувство собственной важности – это просто скрытая жалость к себе.
Затем он сделал странное заявление. Он сказал, что любое человеческое существо, соблюдающее особую, весьма простую последовательность действий, может научиться сдвигать свою точку сборки.
Я заметил, что он противоречит самому себе. Последовательность действий для меня и означала выполнение инструкций. Она заключалась в выполнении тех или иных процедур.
— В мире магов ты найдешь сплошные противоречия в терминах, — ответил он, — На практике же никаких противоречий нет. Та последовательность действий, о которой я говорю, приходит из способности осознавать ее. Для этого необходим Нагваль. Вот почему я сказал, что Нагваль только предоставляет минимальный шанс. Но этот минимальный шанс не является инструкцией такого, например, типа, как та, что нужна тебе, чтобы научиться управлять машиной. Минимальный шанс заключается в осознании духа.
Он объяснил, что та особая последовательность, которую он имел в виду, является осознанием чувства собственной важности как силы, фиксирующей точку сборки в одном положении. Когда чувство собственной важности уменьшается, то больше не расходуется энергия, которая обычно тратится на его поддержку. Накопленная таким образом энергия затем служит своего рода трамплином для отправления точки сборки в невообразимое путешествие автоматически и непреднамеренно.
Такой сдвиг точки сборки уже сам по себе означает отход от саморефлексии, а это в свою очередь обеспечивает четкое связующее звено с духом. Он добавил, что в конце концов именно саморефлексия когда-то и разъединила человека с духом.
— Как я уже говорил тебе, — продолжал дон Хуан, — магия – это путешествие для возвращения. Мы, одержав победу, возвращаемся к духу, спускаясь при этом в ад. И из ада мы приносим трофеи. Одним из таких трофеев является понимание.
— Воины-путешественники не жалуются, — продолжал дон Хуан. – Они принимают любое испытание со стороны бесконечности. Испытание есть испытание. Оно безлично. Его нельзя принимать как проклятие или милость. Воин-путешественник или принимает вызов и выигрывает, или гибнет. Лучше победить — так побеждай!
Я ответил, что ему, или кому-то еще, легко так говорить, а вот выполнить это — совсем другое дело, что мои проблемы неразрешимы, поскольку происходят от неспособности окружающих меня людей быть последовательными.
— Дело не в окружающих тебя людях, — сказал он. — Они ничего не могут с собой поделать. Это твоя оплошность, так как ты можешь помочь себе, но вместо этого склонен судить их, будучи в высшей степени самоуверенным. Судить может любой дурак. Судя их, ты можешь лишь взять от них худшее. Мы, люди, все являемся пленниками, и именно эта несвобода заставляет нас поступать столь жалким образом. Твоя задача в том, чтобы воспринимать людей такими, каковы они есть! Оставь людей в покое.
— Ты абсолютно не прав на этот раз, дон Хуан, — сказал я. – Поверь, мне совершенно ни к чему ни судить их, ни каким-либо образом обманывать себя с их помощью.
— Ты ведь понимаешь, что я имею в виду, — упорствовал он. – Если ты не осознаешь свое желание судить их, — продолжал, он, – то ты еще хуже, чем я думал.
Он посоветовал не сожалеть ни о чем когда-либо сделанном, потому что рассматривать свои действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные — значит придавать себе неоправданную значительность.
Для того, чтобы жалость к себе сработала, тебе необходимо быть важным, безответственным и бессмертным.
Воины готовят себя для осознавания и полное осознание приходит к ним только когда в них не остаётся чувства собственной важности. Лишь став ничем, воин становится всем.
Щепетильность и тактичность — не помощники в борьбе с чувством собственной важности.
Воин проводит стратегическую инвентаризацию. Он составляет список всего, что делает. А затем решает, какие пункты этого перечня можно изменить, чтобы дать себе передышку в расходовании энергии (только те поведенческие структуры, которые не являются существенными с точки зрения выживания и благополучия). Дон Хуан ответил, что в стратегическом инвентарном списке воина чувство собственной важности фигурирует в качестве самого энергоемкого фактора. Отсюда и усилия, которые воин прилагает для его искоренения.
Дон Хуан спрашивал меня, не чувствую ли я себя обиженным нападением большой кошки. Я уверял его, что для меня было бы абсурдным чувствовать обиду, на что он сказал мне, что я должен чувствовать то же самое в отношении нападок окружающих меня людей. Я должен либо защищаться, либо уйти прочь, но только не чувствовать себя морально уязвленным.
Ты каждый раз чувствуешь себя обязанным объяснить свои поступки, как будто ты – единственный на земле, кто живет неправильно. Это – все то же чувство собственной важности.
Жалость к себе несовместима с силой. В настроении воина полный самоконтроль и абсолютное самообладание соединяются с отрешенностью, то есть с полным самоотречением.
Рассматривать чьи-то действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные – значит придавать неоправданное значение личности их свершившего, то есть – потакать его чувству собственной важности.
…видящие, как древние, так и новые, делятся на две категории. К первой относятся те, кто стремится практиковать самообуздание и способен направить свою деятельность в русло достижения прагматических целей, несущих благо другим видящим и человеку вообще. Другая категория – это те, кому нет дела до самообуздания и достижения прагматических целей. Среди видящих принято считать, что тем, кто составляет вторую категорию, не удалось справиться с проблемой самозначительности.
Я никогда не видел Нестора таким легким. За те несколько раз, что я бывал с ним в прошлом, он произвел на меня впечатление человека среднего возраста. Когда же сейчас он сидел здесь, улыбаясь своими кривыми зубами, я поразился тому, как молодо он выглядит. Он казался юношей, которому едва за двадцать.
Паблито и на этот раз безошибочно прочел мои мысли.
– Он теряет чувство собственной важности, – сказал он. – Вот почему он моложе.
Дон Хуан попросил меня вспомнить, какой у меня была наиболее естественная реакция в моменты стресса и замешательства до того, как я стал его учеником. Я ответил, что жалость к самому себе.
– Хотя ты можешь не помнить этого, но тебе нужно было хорошо поработать для отключения своей головы, чтобы это чувство стало естественным, – сказал он. – Сейчас ты и представить себе не можешь, какие бесконечные усилия тебе потребовались, чтобы утвердить жалость к самому себе как отличительную черту на твоем острове. Жалость к себе была постоянным свидетелем всего, что ты делал. Она была прямо на кончиках твоих пальцев, готовая давать тебе советы. Воин рассматривает смерть как более подходящего советчика и свидетеля всего, что ты делаешь, вместо жалости к себе или ярости.
После невероятной борьбы ты научился чувствовать жалость к самому себе. Но точно так же ты можешь научиться чувствовать свой неизбежный конец, и теперь уже иметь на кончиках пальцев идею своей смерти. Как советчик жалость к себе ничто по сравнению со смертью.
Затем дон Хуан указал на кажущееся противоречие в идее изменения. С одной стороны, мир магов призывал к полной трансформации, с другой – объяснение магов говорит, что остров тоналя является цельным, и ни один из его элементов не может быть перемещен. В таком случае изменение не означает уничтожения чего бы то ни было, а скорее замещение значения, которое мы придаем этим элементам.
– Жалость к самому себе, например, – сказал он. – Нет никакого способа избавиться от нее, освободиться от нее с пользой. Она имеет определенное место и определенный характер на твоем острове, – определенный фасад, который видно издалека. Поэтому каждый раз, когда предоставляется случай, жалость к самому себе становится активной. У нее есть история. Если ты сменишь фасад жалости к самому себе, то ты уберешь и ее выдающееся положение.
Я попросил его объяснить значение этих метафор, особенно идею смены фасадов.
– Фасады изменяешь, изменяя использование элементов острова, – сказал он. – Возьмем опять жалость к себе. Она была полезной для тебя, потому что ты чувствовал свою важность, и считал, что ты заслуживаешь лучших условий, лучшего обращения. Она, может быть, еще и потому имела значение, что ты не хотел принимать ответственности за поступки, которые побуждали тебя жалеть самого себя, или потому, что ты не был способен принять идею своей нависшей смерти как свидетеля твоих поступков и советчика. Стирание личной истории и три сопутствующие ей техники (избавление от чувства собственной важности, принятие ответственности за свои поступки и использование смерти как советчика) являются средствами магов для изменения фасадов элементов острова. Например, стиранием личной истории ты отрицал использование жалости к самому себе. Для того, чтобы жалость к себе сработала, тебе необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства каким-либо образом изменены, ты уже не можешь жалеть самого себя.
То же справедливо и в отношении всех других элементов, которые ты изменил на своем острове. Без использования этих четырех техник ты бы никогда не добился успеха в перемене их. Смена фасадов означает только то, что ты отводишь второстепенное место первоначально важным элементам. Твоя жалость к себе все еще предмет на твоем острове. Она будет там, на заднем плане, точно так же, как идеи нависшей смерти, или смиренности, или твоей ответственности за свои поступки, которые уже находились там раньше без всякого использования.
Цитаты о чувстве собственной важности других учеников Дона Хуана
Флоринда Доннер-Грау
Я думала что я была самым удивительным созданием, которое когда-либо было – такая смелая, такая особенная. Я гоняла на машинах и одевалась как мужчина. Этот старый индеец сказал, что единственной особенностью во мне были белые волосы и голубые глаза в стране, где эти вещи почитались. Я хотела ударить его – в самом деле. Но он был прав. Это празднование Себя полностью безумно. Что маги делают это убивают Себя. Вы должны умереть, в этом смысле, чтобы жить – не жить для того, чтобы умереть.
Добавить комментарий